Читать онлайн книгу "На запад, под Берлин. От Луги до Виттенберга"

На запад, под Берлин. От Луги до Виттенберга
Римид Нигачрок


Через год после школы, в конце октября 1974 года пришла повестка. Абакан-Красноярск-Луга. Полугодовая школа сержантов. В мае 1975 в качестве топогеодезиста отправлен служить в отдельный ракетный дивизион. ГСВГ, Виттенберг. В октябре 1976 г. демобилизовался.





На запад, под Берлин

От Луги до Виттенберга



Римид Нигачрок



© Римид Нигачрок, 2023



ISBN 978-5-4490-2979-9

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero




ты где служил?


Ты где служил, в Союзе, заграницей?
«В ГСВГ, под городом Берлином»
Мне иногда казарма наша снится,
Как по тревоге коридором длинным

Расхристанный вбегаю в оружейку,
Подсумок, автомат с противогазом
С чужим не перепутать ты сумей-ка,
Когда вся часть стремится сюда сразу!..

И не поймешь, реально или снится,
Отбросив в сторону с постели одеяло,
Готов бежать …, за окнами зарница,
Далекий гром, чуть небо рассветало…

Пригрезилось, я дома второй месяц,
Как отслужил, а всё ж не отпускает,
И смех, и грех, и сны порою бесят,
И буду вспоминать и год, и два, пока я

Не женюсь или студентом стану,
Дела, заботы, хлопоты, невзгоды
Навалятся…, а у тебя какие планы?
«Пойду работать, а через полгода

Уеду в город, нет в поселке роста»
А комбинат, гараж, железная дорога?
Жить в городе, мне кажется, непросто,
А здесь друзья, девчонок тьма, ей богу!

До службы и на службе я шоферил,
Так что крутить привычно мне баранку,
Дают на выбор ГАЗ, ПАЗик или ЗИЛ,
А в жены приглядел Иванову Оксанку.

Ну, по последней, а то мы засиделись,
Уж за полночь, и мама не заснет.
«А я и не заметил…, в самом деле
Пора, увидимся, быть будет, через год»




Агитатор


«Минут пятнадцать я займу,
Поговорить, ребята, надо…»
Директор стул даёт ему,
Стоит же сам он рядом.

Майор, с Аскиза военком,
Кладет на стол фуражку,
Начать беседу нелегко,
Достал, убрал бумажку.

«Ребята, вы десятый класс,
Пора и выбрать дело…
Немного времени у вас,
Мне предложить хотелось

Статью «Советский офицер»
Прочесть вам, но чуть позже…
С героев мы берем пример,
Кому не жизнь, а честь дороже,

Готов кто родину сберечь
Любой ценой, и жизни даже…»
Закончил он пред нами речь
И ждет с минуту, что мы скажем.

«Заявок ждет военкомат, —
Добавил он у самой двери, —
А кто решится, буду рад,
Я в вас, ребята, твердо верю»




Понарошку


Кто, кроме матери, на службу
Меня проводит из девчонок,
С какой всерьез имею дружбу,
Целован страстно, ей ученый?..

Мне Нина нравится со школы,
А вот я ей, видать, не очень.
Вдоль трассы тянется поселок,
Не тысяча, не две живет, а восемь.

Найти хорошую подружку
Не так-то просто среди многих,
Одна пустая хохотушка,
А у другой кривые ноги.

А сам – какой я ухажер,
Как с Ниной встречусь, оробею,
Она зовет меня во двор,
Ни жив, ни мертв иду за нею.

Дружок есть, знаю, у неё,
Вагутин Саша, одноклассник,
Зову не в жены, ё-моё,
А лишь на проводы, на праздник!

Ты уступи мне Нина, ладно,
Побудь подругой понарошку,
Служить идти не так досадно,
Когда есть что приврать немножко.

Семь за столом сидят по кругу:
Мать, квартирант, соседи, Рыжий —
Товарищ мой, и я с подругой…
Вчера как будто, ясно вижу.

Да, с той поры прошло два года,
Еще чуть-чуть служить осталось,
Письма не ждал от Нины сроду,
Она и ждать не обещала.

Но я ей все же благодарен:
Считала мать её невестой,
Скромна она, и взгляд, мол, карий,
К душе пришлись и были к месту.

И этот розыгрыш невинный
Я в письмах к матери не смог
Разоблачить, чернить картину,
А вдруг дождется, знает Бог…




Поехали!..


«Ну, я пошел, автобус ждать не будет,
А опоздаю как, зачислят в уклонисты»
Два года срок, в душе звучит прелюдия,
Как отслужу, покажется, что быстро…
Десятка два с поселка призывают,
Бренчит гитара, речь знакомая, живая.

Пьют втихаря, жмут руки обнимаясь:
Вован, пиши, как служба, и другое…
Тебе, Толян, дают гулять до мая…
Из класса нашего уходят сразу двое.
Я, Вовка Терских, и кучкой провожатых
К автобусу вплотную мы прижаты…

Поехали, поездка до Аскиза
Недолгая, двенадцать километров,
Сюда с района свезли осенний призыв,
Со всей степи нагнало будто ветром
Ребят, еще мальчишек, разномастных,
И от семьи оторванных напрасно.

Инструкции, беседы, переклички
И вновь в дорогу, теперь до Абакана,
Знакомимся, и шутим по привычке,
Возбуждены, изрядно будто пьяны…
И медкомиссия до сумерек вечерних,
Не все прошли преддверье терний.

На нарах спать не каждому охота,
Всех местных в город отпустили…
Мы мнем бока: «Тебя куда?» В пехоту.
«Ракетчиком, артиллеристом стану, или
В учебку на полгода, заграницу…»
О доме думаешь, о будущем, не спится…

А утром на вокзал и по вагонам,
Толкучка на перроне, провожатых
Тьма тьмущая, и смех, и плач, и стоны,
И крик: ты жди, а то!.., и вперемешку с матом
Добавил, обнял, шмыг в вагон и сгинул,
Мать узелок в окно протягивает сыну…

В купе, как сельди в бочке, тесно.
Куда теперь? Сказали: в Красноярск.
Знакомятся, бахвалятся, известно.
Гудок, рывок, железа глухой лязг.
Поехали… Кто отслужил, тот знает,
Всю «прелесть» службы вспоминает…




В дни призыва


С Вовкой Терских мы с призыва
Неразлучны. Скоро в город
Отвезут, а там разделят…
Ну, пока, Вован, счастливо!..
Да, увидимся не скоро…
Были вместе мы неделю,
Расставаться не хотели.

Поезд мчит меня на запад,
А его везут к востоку,
И на север, в некой «точке»
Быть радистом. По этапу:
Часть учебная полсрока,
Остальное жить под «кочкой».
И письма домой ни строчки.

Так ли нет, не думать проще.
Потому вагон гуляет
Под гитару третьи сутки…
Северян на юг забросят,
А южан к другому краю,
Перекинут в холод жуткий,
Говорим всерьез и в шутку.

Москву насквозь и на Питер,
В Лугу, что под Ленинградом,
Там учебный городок…
Пацаны, не бойсь, входите! —
Будто нам и прям здесь рады.
В разнобой шуршанье ног…
Шаг усвоим, дай лишь срок.




В такую погоду


В такую погоду, после дождя
Бежать на рыбалку мне хочется
К любимому месту с обрывом,
Где тальниковая рощица.

Если с зарёю закинуть крючок
С наживкой, «на кузнеца»,
Бывает, и хариус клюнет,
Поймаешь уж точно ельца.

А на червя дождевого с охотой
Клюёт и пескарь, и плотва,
Так окунь идет на «малявку»,
Подсечь успеваешь едва.

Если заранее рыб прикормить,
Годятся и хлебные корки.
Если «корчагу» поставить на ночь,
Поймать можно рыбы ведерко.

В такую погоду, после дождя
Воздух, пропитанный детством,
Запахом память в тот час оживит,
Куда от былого тут деться.

Вытрясла мама с крыльца половик,
Пьют воду из лужицы куры,
Кот на охоту шмыгнул в огород,
Собака на цепи излаяла сдуру.

Влез на чердак покормить голубей,
Там полумрак и прохлада…
В такую погоду, после дождя
Вспоминать своё детство отрада.




День первый


От станции пешком нестройными рядами
Шли, кто во что одет, толкались и шутили.
Юнцы еще лицом, и повзрослей, с усами,
И если б не асфальт, подняли массу пыли.

Сержанты «подтянись!» кричали то и дело,
Призывники пока держать не могут строй,
Кто в разнобой, кто в ногу шагаем неумело…
Пришли, и у ворот звучит команда: Стой!..

Ну вот и всё, прощай свобода и «гражданка»,
Два года пролетят, набраться лишь терпенья.
Еще мы помним слёзы, на проводинах пьянку,
Друзей, подружек наших, и клятвы, и смятенье…

Ведут нас строем в баню переменить одежду,
Теперь к военной форме придется привыкать.
Ремень, шинель, портянки не нашивали прежде.
Всё по команде делать, ложиться и вставать.




После дня присяги


Присяги текст не помню, прочтенной перед строем
Торжественно с волненьем, лишь день её принятия.
Плац, ясный день морозный, рядышком с приятелем,
Подтянутые, строгие, мальчишки… возможные герои.

Этаж второй, казарма – проход сплошной под арки,
Налево и направо за ними кубрики без дверные
С кроватями в два яруса, на тридцать мест примерно.
Отбой! Подъем! – команды раз десять, станет жарко…

Пол деревянный ваксой и ночью трут дневальные
Шваброй, чурка с ручкой, подбитой снизу войлоком;
Перед собой толкаешь, назад же тянешь волоком,
И пол к утру, как водится, отдраен капитально…

С утра мы на занятиях, сержант читает лекции,
Муштра после обеда, из края в край по плацу
Все упражнения пока не выполнишь раз двадцать…
Отбой! – за сорок пять секунд учимся раздеться.

А служба – это служба, курсантская, обычная,
Программа обученья с расчетом на полгода,
И в караул на сутки, и до столовой – взводом,
И письма пишем вместе, когда есть время личное…

После принятия присяги ничто не изменилось,
Всё то же расписанье, всё та же жизнь солдатская.
Всем, чем могли делились доверчиво, по-братски,
Мы свыклись с дисциплиной, копили знанья, силы…




Перекур


Перекур! Кто не курит: отставить!..
Хоть и нет этих правил в уставе,
Подчиниться приказу пришлось,
Зря вскипает обида и злость.

В другой раз закурю я нарочно,
Хоть от курева станет мне тошно,
Но зато я в курилке останусь,
Да, сержант побуждает к обману.

При раздаче пайка сигарет
Я навряд старшине скажу: Нет.
Пусть раздам их ребятам потом,
Не заставят работать, зато,

Когда крикнет сержант: Перекур!..
Пусть курю не в затяжку, но, чур,
Я в курилку, я, что, не курсант?..
Не заметит никто мой обман…




Лужский рубеж


Меня позвали, старика,
вам рассказать о рубеже,
Длиной в три сотни километров
с моря и до озера,
Всем миром строили его,
и под бомбежками уже
Копали рвы вручную,
и редко где с бульдозером.

Рвы, надолбы и доты
грибами выросли повсюду,
На горке, там, где перекрёсток,
и у моста, и у реки.
Хоть был подросток,
тех дней тревожных не забуду,
Враг к Ленинграду рвался,
рубеж ему был не с руки.

Вы молодежь пока что,
вам не понять те беды,
Какие нам достались:
блокада, холод, голод…
Жизнь не щадили в битвах
отцы и ваши деды.
Контужен я и ранен,
вот здесь в груди осколок…

Прорвал враг загражденья
Хоть кое-где: не сходу,
Пока он в силе был,
но мы сдержали натиск…
Лихое время, дети,
четыре страшных года…
Слеза из глаз катилась,
сказал он тихо: хватит…




Так надо


Надо так надо: идти воевать,
Напали враги вероломно,
И чтоб не убили, пойду убивать,
Как мира нет в мире огромном.

А раньше привычно ходил на завод,
Точил из металла детали,
А нынче в солдаты страна призовет,
Как враг свои зубы оскалил.

Я лично войны никогда не хотел,
По людям стрелять не охота.
Оторван от дома, семьи и от дел,
На фронт отбываю в пехоту.

Ведь те, кто напал на страну,
Простые и мирные люди,
На гибель себе развязали войну,
Бомбят, стреляют из пушек.

Деревни и села, горят города,
Смерть косит невинных повсюду,
Вот почему, как и все, я солдат,
Претит убивать, но я буду.




С хорошим человеком


Сержант, комвзвода Томин,
Меня в тот день приметив,
По-доброму, казалось,
Сказал он: вы как дети
Беспомощны… Курсант,
Эй, слышь, никто тебя не тронет —
Добавил вдруг сержант.

Постель-то стаскивай свою,
Эй, слышь, с яруса второго
В другое место, ясно?!..
Переселяться я готовый,
Но честь за что такая —
В элитном спать краю,
Дивлюсь: не понимаю.

Сержант, комвзвода Томин
Упитанный, спокойный,
Веснушки: приглядеться,
Хоть в форме, но не воин.
Спит днем, читает, ночью
Не спит: он думает о доме?..
Что от меня-то хочет?..

Почувствовал я скоро,
Что мне дают поблажку,
Зазря не наезжают…
С завистливым укором
Пристал с расспросом Яшка,
Мол, не земляк ли Томин?..
Нет, он с другого края…

А техникум, я слышал,
Он, не окончил: бросил,
Мол, веские причины…
Какие, его о том не спросишь.
Защитник, моя «крыша»,
Распорядился для почина:
Беги в читалку, что напротив

Клуба, там она, за баней,
Придешь с обеда, сразу…
Я выполнил заданье,
Два тома: Диккенса, Толстого
Принес и… я промазал.
Не проронил ни слова,
Убрал лишь книги с глаза.

А через день он Кристи
Лежит себе, листает…
Мы только что с занятий,
Усталые: наука не простая —
Ракетных войск геодезисты:
Привязка, азимуты, карты…
Наукам учимся с азартом.

Приборы выверить меня
Берет с собой комвзвода,
На полигон я ездил с ним…
Так и прошли полгода.
И до последнего он дня
Не ослаблял опеку…

Да, жизнь свела и развела
С хорошим человеком.




Газы


Ну, Вася, жив? – его бьет еще кашель,
От хлорпикрина слёзы катятся ручьем.
По времени подходит очередь и наша
Войти в землянку, авось, не пропадем.

Там тусклый свет от лампочки и тесно,
В углу сидит старлей в противогазе…
Страшно непроизвольно стало, честно,
На поле боя газы враг применяет разве?

Внимание, курсанты, трубка перебита! —
За маской его голос и глух и неразборчив, —
Как действовать?.. Какая есть защита?..
Дыханье затаи, и если жить захочешь,

Привинчивай без трубки фильтр к маске.
Понятно? Киваем. Вниманье: выполнять!
Кого-то кулаком он двинул для острастки,
Кого-то материт в поддержку в бога мать…

А маска порвана, то трубку прямо в рот.
Да ладно, пошутил, а ну пошли наружу!..
Рванул из душегубки живехонько народ,
И радуется тот, не оплошал, кто сдюжил.

Ну, как ребята, живы? – другие на подходе.
Шутим, отвечая, мол, кайф от хлорпикрина!..
Прошли все испытанья у Томина во взводе,
От полосы препятствий везут нас из долины.




Рекогносцировка


Наш взвод забросили под Лугу
Произвести привязку неких точек,
Идем то прямо, то по кругу
С утра весь день до самой ночи.

Теодолит, рюкзак, рулетка, рейка,
Тетрадь с расчетами, таблица,
Окопы в поле вьется змейкой,
На запад лайнер в небе мчится.

Холмы, овраги, перелески,
То там, то тут разбитый дзот,
То душный штиль, то ветер резкий,
А нам приказ идти вперед.

Уж сотни сделано замеров,
И день уж клонится под вечер,
И горизонт далекий серый
Обманет ум, что мир конечен.

Вода из фляжек под галеты,
Из банок жесткая перловка,
Курсант в полях, в разгаре лето,
Заданье дня – рекогносцировка.




Полоса препятствий


Через плечо сумка с противогазом,
А за спиной ОЗК, и мешок походный,
Ёрзает автомат туда и сюда, зараза,
На ремне нож с подсумком. Сегодня

Сдавать полосу препятствий идем.
Через ров с жижей бревно на подвесе,
Лестница, полуразрушенный дом…
Взрывы, дыма с пламенем месиво…

Ад! Да нет, лишь полоса препятствий,
К реальному полю боя она нас готовит.
Выдержать, пробежать, не упасть бы,
Стискивай зубы, нахмуривай брови…

Грязные, в закопчённых шинелях
Лежим чуть живые на травке зеленой.
В синеве облака кучерявые, ели
К ним верхушками, тихи и сонно…




Восточный блок


Летим на запад с Луги в мае
Служить в Германию, в соцстраны,
Вздремнуть, фуражку я снимаю,
На месте будем утром рано…

Прошло полгода с ноября,
А будто год, как дом покинул,
Учебка – рай, нам говорят,
В частях вас сделают мужчинами.

Хоть пройден курс наук военных,
Мы понимали, знаем мало,
А как на плац ввели замену,
В сравненье с ними мы бывалые.

Комвзвода Томин успокоил:
Не дрейф, ребята, вы – спецы,
Полгода вас готовил к бою,
Вы все сержанты молодцы!..

Ракетных войск и артиллерии
Топограф я, лечу в Германию,
Что нужен в армии, я верю,
Комвзвода Томин не обманет.

Я изучал топопривязчик,
Знаком с буссолью, гироскопом,
Служить отправлен в настоящем
В восточный блок соцстран Европы.

    02.01.79.



Служи солдат


В Германию на службу самолетом,
Затем до станции какой-то пешим строем,
В учебном центре временные роты,
На медосмотр вход по очереди трое,

На голых нарах спим не раздеваясь,
Обед повзводно: суп и каша с чаем,
Поверка вечером, по списку вызывают,
На имена свои «я» громко отвечаем…

Три дня мытарств, команда: По машинам!
По всей Германии в предписанные части.
Солдат служи, вернись домой мужчиной,
Где мама ждет, любовь твоя и счастье…




На запад, под Берлин


И занесло ж меня на запад, до Берлина
Девяносто семь километров дорогой…
На восемнадцать месяцев я Родину покинул,
Не брать Берлин, а защищать его, ей богу,

От европейских, от НАТО войск, американцев…
С аэродрома в центр «Уралами», до Виттенберга
На поезде везут, забыл, с какой-то станции,
И наконец, в военный городок, после проверки

У КПП, разводят нас в приписанные части…
Ноябрь-май в сержантской школе Лужской.
Кому на Кубе служить досталось счастье,
Кому в Германии, повсюду служат русские.

В три этажа, старинной кладки здание,
Вход слева – наш, другой, далеко, справа.
Казарма надолго армейским домом станет,
Мне здесь служить, ракетчика оттачивая навык.

Широкий плац с причудливой разметкой
Между столовой, клубом, за клубом гаражи
Спецтехники, под крышей и массеткой…
Здесь полтора мне года, хочу ли нет, служить.




Чувствами чистыми


Кто служил и стихи от печали душевной
Записывал тайно, тревожный, в блокнот,
Что прознают об этом, боясь ежедневно,
С издёвкой «прославят», меня он поймет…

В учебке полгода: значит не дух, а фазан,
К тому ж командир отделенья: при лычках.
В подчиненье – черпак и два деда, тиран
Один из них: полгода с ним жесткие стычки.

Неуверенность, страх, уязвленная гордость,
Ни от кого ни сочувствия нет, ни поддержки,
Уступая страдал, но линию гнул свою твердо,
Доказывал, что командир я ему, а не пешка.

С разных мест три сержанта, и рядовой
В мае пришли дембелям мы на смену,
И приписали нас всех к батарее второй,
Да, службу не знали, скажу откровенно…

Так вот: я, Сашка Родыгин и Витька Мороз —
Сержанты, дружить бы, держаться друг друга,
Но!.. Бог дал Витьке силу, нахальство и рост,
Из Петера Сашка спортсмен, а ладили туго.

По одиночке любого сломать и подмять,
Понятно, легче простого: деды это знали.
Между собой у них тоже не тишь и не гладь,
Нам бы взять в руки бразды – в идеале…

Я штыбзик меж ними, да, но – независим,
На равных хотелось по дружбе, по чести…
Прессуют деды, а мы друг на друга окрысясь,
Грыземся, не ладим, как сержанты не вместе…

То комбат вдруг – злой, пьяный – средь ночи
К нам явится, рявкнет: «Батарея, подъём!..»
Разложить по постелям по списку нас хочет,
То обыск с дежурным проводит вдвоём…

Так и служили от стрельбищ, учений, тревоги,
До выезда в лагерь всей частью, на полигон…
Селенья, лески, бездорожье, ночные дороги,
Окопы рыть, ставить палатки, урывками сон…

О пережитом, о доме, о неурядица разных
Во спасенья души пишешь стихи неказистые,
Хоть на час на досуге дарить себе праздник,
Вылить пену эмоций чувствами чистыми…




«Деды» подружки


Они сидят, как две подружки,
Или с подружкой парень рядом,
Один другому шепчет в ушко
В глуби машины путь весь кряду.

Служить осталось им полгода,
Два вычислителя, и классных.
Подозревать не стал бы сроду,
Что больше дружбы это – ясно

Для наблюдательного глаза,
Не просто так сидят в обнимку,
Всё говорит – и тон, и фразы
О том, что Саша «любит» Димку.

Мне, командиру отделенья
Важней их навык «воевать».
Рука пусть Саши на колене
Лежит у Димы… Плевать!..

А прозвучит команда «к бою!»,
Могу на них я полагаться,
Они проворны – эти двое,
Поспеют в срок, не суетятся.

Проблема в том, что эти «деды»
Без уваженья к командиру…
Пришлось от них лиха отведать.
Ефрейтор Дима злой задира.

Да, неуставные отношенья
И в нашей части процветали.
Стерпеть полгода унижений,
Служить полегче будит далее.




Письмо


Мне пришло письмо в Германию
С фотографией по просьбе…
На груди носил в кармане,
Не твоя подружка, брось ты
Все надежды, ждать не станет.

Просто я когда-то в школе
С ней учился…. Так хотелось
Подкрепить любовью волю,
Пусть душа б, мечтая, пела…
Получил письмо – доволен!..




Холодно


В казарме десять плюс зимою,
Всю ночь дрожишь под одеялом,
Теплей – накрыться с головою,
Заснешь под утро, так бывало.

Пригрелся, в дрёму впал: Подъём!..
Команды худшей бы не ведать,
И полусонный, вялый днем,
В машине дремлешь до обеда.

Котельный цех дымит лениво,
И вечно нет воды горячей,
Чуть теплый душ, а ты счастливый,
Напор хороший – вот удача!..

Закалка воину во благо,
Не слег ни разу я с простудой,
В постель холодную пусть лягу,
И утром бодрым встану – чудо!




Шпионят


«К двум часам дня – технику спрятать!
Пусковые массетью накрыть, или в боксы.
В этот час США спутник будет, солдаты» —
Особист, из штаба майор, докурив папиросу,

Бросил, походил взад-вперед перед строем,
И добавил, что НАТО шпионят и с воздуха,
И с земли…, ни за что не оставят в покое
Вас, ракетчиков, днем и ночью без отдыха,

Будьте бдительны в городе и на дорогах,
Чужая разведка рядится под местных,
И опять походив перед строем немного,
Повторил еще раз то, что было известно.

Сомневаюсь, что им не известно о части,
Но секреты хранить по уставу положено.
Раз подсылали старуху немецкие власти,
Надругались, мол, а обвинение ведь ложное.

Особист этот часто читает нам лекции,
Учит, как уклониться от провокаций.
Если в спортивную форму одеться,
Что солдат в самоволке, не догадаться.

Бесшабашные были, я слышал, но редко
Обойтись удавалось им без приключений,
Всё равно, что во вражеский тыл на разведку,
А итог – битым быть и вернуться без денег.

Обеспечен дисбат – на патруль напороться,
Суд в три дня и на родину, как заключенный.
С этим строго боролись и будут бороться,
Говорил нам майор поучительным тоном.

Увольнение в город бывали – повзводно,
Офицер или прапорщик дан провожатым,
По маршруту и строго, а не там, где угодно,
Под охраной ведут нас, шутили ребята.




Старинный город


Увольнительные в город одному запрещено,
Группой с прапорщиком можно в зоопарк или кино.
Обязательна парадка, ходим строем, озираясь,
Отклоненье от маршрута, самовольное, карают.

Нежелательны контакты, и нельзя открыто фотать,
Аппарат увидят если, отберут его в два счета.
Говорят, шпионы всюду, завербуют, пропадешь.
Преувеличенно конечно, допускаю, просто ложь.

Почтальон один же ходит, почту носит раз в неделю,
Офицеры, жены, дети – доступ в город все имеют.
Это так, на всякий случай, встречный может быть и враг,
Без секретности на службе обойтись нельзя никак.

Смотрим, ходим строем чинно, провожатый начеку,
Но все красоты городские неудержанно влекут.
Это – замок, это – башня, это – озеро святое,
За ажурною оградой спят с войны в земле герои.

Виттенберг старинный город, летом чистый и зеленый.
Церковь Замковая, Лютера, и статуя Миланхтона,
Предприятие Арадо, а в войну здесь с Равенсбрюка
Заключенные трудились… Европейская наука.

Проживал здесь доктор Фауст, прототип героя Гёте.
Старый город, дуб и двери, и еще, не помню, что-то…
Нагулявшись до упада, мы идем домой не в ногу,
С экскурсоводом-офицером хорошо гулять, ей богу!..




Обычный кросс


Он из десантников, разжалован в летеху.
Что он силен как бык, нам от того и плохо:
Пять километров кросс и сразу на снаряды,
Мы чуть живы потом, и завтрак уж не надо…

По графику, когда не он, то нам спасенье.
С ним раз в неделю, редко в воскресенье.
Другие ж командиры халтурили безбожно:
Разминка, легкий бег, и умываться можно.

Комчасти в месяц раз устраивал нам бег,
Как повезет: в жару, под дождик или снег,
И с полной выкладкой, бежим и умираем,
С десантником зарядка кажется нам раем.

Кто отслужил, тот скажет: да, нормально.
Что вас, ракетчиков? гоняли нас покруче.
Бросок км на десять не считали дальним,
По горкам и оврагам, по пескам зыбучим.

Да ладно хвастать, и мы отслужим тоже,
И на гражданке байки еще свои расскажем,
Сколь пота пролили, пробегали дорожек,
Перетерпели всё, и крепче стали даже.




Так стоять


Ночь в лесу, и конус света
Фонаря, закрыт шлагбаум,
Птица тяжко кричит где-то,
На посту солдатик бравый.

Лагерь там военной части,
В метрах ста видны палатки,
На душе печаль, но счастье
В грёзах ночи шепот сладкий.

В трех шагах густая темень,
Стоят сосны плотным строем,
Затаилось в кустах время,
Темнота – шагни – укроет.

Облепили лампу мошки,
Вьются, падают спаленные
На пилотку, на дорожку,
Гром дробится отдалённый.

Постовой не хочет смены,
Он как сосны неподвижен,
И забыл, что он военный,
И не здесь, а к дому ближе

Унесен воспоминаньем…
Будто бы сейчас из речки
Удит рыбу утром ранним,
Видит маму на крылечке,

Будто ждет его с уловом…
Лейтенант идет дежурный
Попроведать постового,
Сигарету бросил в урну —

Не ведро, с патрон жестянка.
Подошел, молчит с минуту,
Службы знает он изнанку,
Что в душе бывает смута

От тоски-печали острой,
Как солдат домой захочет.
Хорошо, сказал он просто,
Так стоять недвижно ночью.




Тревога


С холма видать внизу поселок,
В лучах рассвета в красном речка,
Безлюдье улиц; клуб, парк, школа.
Дымы из труб, где топят печки…

Ищу свой дом глазами жадно,
Скорей бы вниз, меня там ждут,
Но недвижим, без сил, досадно,
Не разорвать с ног крепких пут…

Подъем!.. Тревога, батарея!..
Свет по глазам, сирена в уши.
Одеться б надо поскорее,
А тут портянки, в бога душу!..

Без построенья – в оружейку!..





Конец ознакомительного фрагмента. Получить полную версию книги.


Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/book/rimid-nigachrok/na-zapad-pod-berlin-ot-lugi-do-vittenberga-29178384/chitat-onlayn/) на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.



Если текст книги отсутствует, перейдите по ссылке

Возможные причины отсутствия книги:
1. Книга снята с продаж по просьбе правообладателя
2. Книга ещё не поступила в продажу и пока недоступна для чтения